В свете планов по освоению Арктической зоны России чиновники заговорили о важности изучения процессов адаптации человека к условиям Севера. Для этого в Воркуте даже собираются создать специальный медицинский кластер. Хотя что тут изучать? Еще в советское время специалисты из Коми научного центра дали ответы на все актуальные вопросы, касающиеся жизнедеятельности в условиях сурового климата.
Арнольд Кеткин (слева) налесной делянке.
Здоровье по-французски
В конце 90-х годов на Харьягинском нефтегазовом месторождении, расположенном в Ненецком автономном округе, работало много иностранцев. Во время редакционной командировки я познакомился с одним из них – супервайзером (по- нашему что-то вроде прораба) из французской компании «Тоталь».
Француз рассказал, что на Крайнем Севере надолго задерживаться врачи не рекомендуют, поэтому новый контракт компания вряд ли предложит. В планах – после отработки трехлетнего контракта – заняться виноделием у себя на родине.Что-то подобное в современной России представить сложно. Нынешние бизнесмены относятся к вахтовикам как к «расходному материалу». По принципу: работайте на износ, а потом на ваше место пригонят других.
Но были и другие времена, и другое отношение к здоровью рабочих. В 70-е годы прошлого столетия в Удорском районе Коми началась реализация проекта по изучению влияния северного климата на здоровье лесозаготовителей из солнечной Болгарии. Но для начала немного исторических фактов.
И где тут «застой»?
Сегодня в Коми происходит настоящая демографическая катастрофа. Уже в следующем году в республике останется менее 800 тысяч человек (30 лет назад было 1 млн 200 тысяч).
Зато во времена пресловутого «брежневского застоя» население края, наоборот, росло. По данным статистики за 1974 год, за предыдущие 20 лет число жителей Коми АССР увеличилось на 12%. Притом что в целом по стране этот показатель составлял 9,5%.
Высокие темпы роста населения наблюдались во многих северных регионах. Люди ехали в суровые края не только «за туманом и запахом тайги», но и за длинным рублем. Яркий тому пример – главная комсомольская стройка страны в 70-х – Байкало-Амурская магистраль (БАМ). Поэтому встал вопрос о необходимости изучения физиологических и социальных проблем, касающихся акклиматизации и адаптации к физическому труду южан, прибывающих в северные регионы.
Рабочих проверяли и после смены в лесу.
Идеальный полигон
Коми к началу 70-х годов была идеальным научным полигоном для подобного рода исследований: сюда стали массово приезжать граждане Болгарии, за короткие сроки обустроившие в Удорском районе три современных поселка городского типа. Контракты с ними поначалу заключались лишь на год, так как никто не знал, как будет на них влиять северный климат. Тем более что и работа предстояла тяжелая – заготавливать древесину.
Давно известен научный факт: у лесозаготовителя, работающего по пояс в снегу, пульс становится зачастую выше, чем у Юрия Гагарина в начале полета в космос, то есть более 150 ударов в минуту.
Поэтому государственным мужам принципиально важно было знать (имея на руках достоверные научные выкладки), смогут ли болгары (а по большому счету – все южане) без ущерба для здоровья длительное время работать на Севере.
Научный спецназ
Перед сотрудниками лаборатории сравнительной кардиологии Коми филиала УрО Академии наук СССР была поставлена конкретная задача – исследовать сердечную деятельность и дыхательную систему рабочих-южан в процессе их адаптации к труду лесозаготовителей в условиях Севера.
Возглавил исследовательскую группу кандидат медицинских наук Арнольд Кеткин. Он работал в Кургане, во всемирно известной ортопедической клинике Илизарова. А переехать в Сыктывкар его уговорил Михаил Рощевский, который на тот момент являлся заведующим лабораторией сравнительной кардиологии Института биологии Коми филиала Уральского отделения Академии наук СССР и заместителем председателя Президиума Коми филиала УрО АН СССР.
Арнольду Тимофеевичу на тот момент было 40 лет. Лаборантам Ирине Торлоповой, Зое Шуктомовой, Светлане Альховик – по 20 с небольшим. Те времена они вспоминают с большой теплотой: «Было интересно, было много общения…» Ученые выезжали в Удорский район по 3-4 раза в год, оставаясь там каждый раз примерно по месяцу.
Мороз кубинцу не товарищ
Группа Арнольда Кеткина последовательно занималась исследованиями здоровья рабочих одной лесозаготовительной бригады. Медицинские параметры у лесозаготовителей снимались как во время работы на делянке (например, делались заборы воздуха из легких при нагрузках), так и в любое другое время. Измеряли пульс, даже когда они спали.
Как показали исследования, болгары довольно хорошо адаптировались к суровому климату Коми и тяжелому физическому труду. Чего не скажешь о кубинцах, которые одно время тоже работали на Удоре вместе с болгарами. Если болгары в мороз могли запросто выйти на улицу без шапки, то кубинцы укутывались так, что видны были лишь глаза.
Когда температура воздуха опускалась до 35-40 градусов, нередко объявлялись выходные. Но «братушки» все равно рвались в лес. Милиция вынуждена была перекрывать пути движения автотранспорта с болгарскими рабочими к делянкам. Правда, начальство беспокоилось не столько из-за людей, сколько из-за техники – при сильном морозе она ломалась. Болгары-лесорубы оказались крепче «железа»! Но только – при определенных условиях…
Как полопал, так и потопал
Как выяснили ученые, главное – хорошо кормить болгар: не менее 5 тысяч килокалорий в день. Для сравнения: такая же норма килокалорий рекомендуется и для игроков, профессионально занимающихся хоккеем с мячом, которые много времени проводят зимой на открытом воздухе.
Важна была и первичная селекция. Все претенденты на «путевку в Коми» проходили жесткий отбор. Предпочтение отдавалось молодым, физически крепким людям с опытом работы на производстве. А в 70-е годы было из кого выбирать – ведь поездка в Коми считалась весьма престижной. После 6-7 лет работы на делянке в Удорском районе гражданин Болгарии мог у себя на родине купить квартиру и машину. Это был мощный стимул, поэтому никакие морозы не останавливали южан.
Среди прочего гражданам Болгарии было рекомендовано по возвращении на родину какое-то время жить в горной местности и продолжать заниматься физическим трудом. В противном случае легко можно было набрать лишний вес. А толстый лесоруб на Севере – это нонсенс.
Жертва перестройки
Арнольд Кеткин умел создать дружескую атмосферу в коллективе, мог поддержать разговор на любую тему, причем ввертывал в него обязательно какие-нибудь неожиданные шутки. Легким был в общении человеком. Про таких говорят – умеет работать, умеет и отдыхать.
После Удоры какое-то время Арнольд Тимофеевич ездил по приглашению нефтяников и газовиков проводить научные исследования в Вуктыльский район. В конце 80-х уехал на постоянное место жительства в Болгарию, но там заниматься любимой научной темой ему не довелось. В Болгарии тоже начиналась перестройка, и так же, как и в СССР, наука ушла на задний план.
Скудные времена
К сожалению, и сегодня наука в нашей стране находится на задворках. По нынешним финансово скудным временам планы по созданию современного медицинского кластера за Полярным кругом выглядят какой-то утопией.
В Коми на сегодняшний день не хватает более 1000 медицинских работников (врачей и медсестер). В Усть-Цильме хирургическое отделение располагается в деревянном здании, построенном в 1929 году! В Сыктывкаре заморожено строительство инфекционной больницы. И таких примеров – масса. А когда здравоохранение разваливается, тут уж не до новых научных изысканий.
Но может, и не надо изобретать велосипед, а воспользоваться готовыми наработками ученых советской эпохи? Но это в том случае, если для пафосных проектов по освоению Арктики действительно нужны научные исследования. Если же цель лишь в том, чтобы «распилить» бюджетные деньги, то, конечно, советский опыт останется невостребованным.
Сергей МОРОХИН.
