«Губернаторами не рождаются». Зачем Владимир Уйба ездил в «горячие точки», как оказался в Коми и почему, будучи заядлым охотником, никогда не стреляет в медведей?

Уже полтора месяца республикой в должности временно исполняющего обязанности главы Коми руководит Владимир Уйба. Человек, присланный из Москвы, возглавлявший серьезную федеральную структуру – Медико-биологическое агентство (ФМБА), о существовании которой, впрочем, мало кто знал до его приезда.
С первых дней Уйба завел традицию ежедневно появляться на телеэкране. Но можем ли мы сказать, что знаем этого человека? Где его корни, каковы его принципы? Зачем он здесь?

«Когда мне напоминают о возрасте, то у меня ощущение, что счет сбился. 40 лет – максимум».

Слияние двух рек

– Владимир Викторович, вы уже поняли, куда попали? У нас не бывает спокойных дней: то наводнение, то метель, теперь вот – вирус. А дорог нет, людей не хватает, и при этом постоянная критика недовольных… Вы чувствуете, что спокойной жизни вам здесь не будет?
– Спокойной кабинетной жизни у меня никогда и не было. Я привык.
– Вы же не были в Коми раньше?
– Нет, ни разу. Но много слышал. Я же охотник, и люди, которые тут бывали, рассказывали, что в Коми шикарная охота. Надо, мол, обязательно съездить. И я реально за последние годы уже раза три собирался.
– Возглавить регион было неожиданным для вас предложением?
– Абсолютно.
– Ходят слухи, что вы оказались здесь потому, что у вас не сложились личные отношения с новым министром здравоохранения Михаилом Мурашко – выходцем из нашей республики.
– Глупость полная. Мы с ним хорошие товарищи. Познакомились, как только он в Москве появился, еще работая в Росздравнадзоре. И потом, мы же закончили один вуз – Свердловский медицинский, почти родственные души, у нас много общих знакомых.
– Вы родились в Омске. Первый глава Коми Юрий Спиридонов тоже был родом из Омской области, село Полтавка.
– Да, знаю такое. Но я к Омску имею отношение только через папу и его родовое село Классино. В Омске я прожил, наверное, неделю, после этого мама увезла меня к своим родным в Шадринск. Это Курганская область, там и климат получше, и бабушка, и прабабушка, а маме нужно было работать… Хотя меня омичи до сих пор считают своим. У ФМБА есть свои центры почти по всей стране. В Омске Западно-Сибирский окружной медицинский центр – пожалуй, самый огромный и самый мощный. Там уникальные технологии, где занимаются пересадкой органов и тканей. Мы пестовали его с 2009 года. А в Классино последний раз я был в три года. И когда ездил в Омск на открытие центра, то специально съездил и нашел место, где стоял дом, и могилу дедушки Уйбо.
– Получается, что вы наполовину эстонец?
– Да, по папиной линии. Уйбо – это родовая эстонская фамилия и в мужском роде не склоняется. Означает она буквально «слияние двух рек». Буква «а» в моей фамилии появилась случайно, просто работник паспортного стола допустил ошибку, а исправлять что-то в документах в советское время было сложно.
– Врач-гигиенист – отличная профессия для барышни, так мне говорила моя мама. Кто повлиял на ваш выбор?
– Если честно, то я профессию не выбирал. Это она меня выбрала. После школы я поехал поступать в Курганское высшее военно-политическое училище, хотел быть летчиком. Мама утверждала, что проблем с сердцем у меня никогда не было, а тут меня, лыжника-перворазрядника, спортсмена, режет медкомиссия! Председатель комиссии –женщина-фронтовичка –находит какие-то шумы в сердце. Однозначно нет. Даже до экзаменов не допустили.
– Расстроились?
– Конечно. Я же в мечтах уже был офицером. Вернулся домой, и мой школьный друг предложил поступать вместе с ним в Свердловский медицинский. А по мне раз не летчик, то уже все равно куда. На лечебный факультет уже был перебор – 20 человек на место, и я пошел на санфак. Тогда особой разницы между этими факультетами не было. У нас были те же предметы, что и на лечебном. А вот после нас санфак существенно урезали по количеству дисциплин.
Если честно, то в «гигиене и санитарии» я ни дня не работал. С третьего курса уже трудился на «скорой», занимался в студенческом научном обществе по кардиологии. В 1982-м, когда закончил, пошел в интернатуру по терапии и стал участковым врачом.

Медицинский спецназ

– У вас есть три ордена Мужества. Это редкость, тем более в мирное время.
– Такая жизнь была в агентстве… живая. У меня еще три ордена «За заслуги перед Отечеством» IV, III и II степени. Эти награды даже выше.
– Можно узнать, за что они были получены?
– ОрденМужества дается за действия, сопряженные с риском для жизни. Нельзя сидеть в кабинете, руководить операцией и получить орден. Надо обязательно быть на поле боя. В ФМБА мы создали медицинский спецназ (это почти официальное название) – подразделение, которое выполняет медицинское обеспечение в «горячих точках», где ведутся боевые действия и нужны специально обученные врачи (хирурги, травматологи), которые помимо прочего знают, как себя вести во время боя. Я возглавлял такое подразделение. Выезжал в «горячие точки».
– На Кавказ?
– В том числе. Первый орден я получил в 2008 году. В день открытия пекинской Олимпиады, если помните, начался грузино-осетинский конфликт. 8 августа грузинские войска вошли на территорию Южной Осетии, а 9 августа в составе медицинского отряда прямо «на плечах» 52-й армии мы зашли в Цхинвал. Руководил операцией по ликвидации гуманитарной катастрофы, связанной с военными действиями, Сергей Кужугетович Шойгу. Он дал задание разобраться с медициной, которая была в регионе полностью уничтожена. Полтора месяца мы выполняли функцию медицины Южной Осетии. А поскольку остатки бандформирований продолжали действовать, то несколько раз оказывались в зоне обстрелов. Слава богу, никто не был ранен, но это была боевая обстановка и боевое задание.

Эй, начальник!

– Каких принципов вы придерживаетесь, как руководитель?
– Думаю, с возрастом какие-то принципы меняются. Ты учишься у жизни, и тебя жизнь учит. Знаю точно, что руководитель должен быть последователен и абсолютно понятен в этом для подчиненных. Честным по отношению к себе и подчиненным, потому что если это не так, то это сразу видно и ты можешь не рассчитывать на то, что твой приказ будет выполняться. Нужно всегда понимать, что подчиненный – это твой товарищ, и к нему нужно относиться с уважением. Еще руководитель обязательно должен любить людей и быть предан своей профессии. И даже если это не твоя профессия, то делу, которое тебе поручили. Это не значит, к примеру, что если ты никогда не был губернатором, то не сможешь быть предан этой работе. Губернатором не рождаются.
– У вас было столько интересных наработок в научном плане: лекарство против рака, космические исследования, геном человека и разработка вакцин… Что заставило вас «сменить колею»?
– Кроме того, что я ученый, я – государственный человек. Действительный государственный советник первого класса. Это звание, которое дает президент своим указом, и это высшее звание в иерархии чиновников. Если президент считает, что твое следующее место работы там-то, то у государственного человека может быть только один ответ – есть.
– Но вам 61 год – не поздновато ли для карьеры политика?
–Не ощущаю себя на этот возраст. Я смотрю на жизнь через призму своих детей, а моему младшему сыну шесть лет. На самом деле идет какой-то обратный счет, если у тебя маленький ребенок. Когда мне напоминают о возрасте, то у меня ощущение, что счет сбился. 40 лет – максимум.
– По теории поколений ваши младшие дети – Илья и Савва, которым 6 и 10 лет, – представители поколения «Z». Вы можете сказать с уверенностью, что понимаете их? Знаете, что им нужно?
– Для меня вообще нет понятия, что ребенок – это какой-то «Х», «Z» или «Y». Ребенок – это твоя плоть и кровь. И – это любовь. Как по-другому, я даже не понимаю. И дальше все через любовь: доверие, признание, уважение. У меня пятеро детей: четыре сыночка и лапочка дочка. Два сына уже взрослые. Старший взял отпуск на два месяца на службе и приехал со мной, чтобы помочь на первых порах, просто как сын. Средний по специальности «экономист-международник», возглавляет построенный Россией биотехнологический комплекс полного цикла в Никарагуа. Дочке – 17, она в этом году заканчивает школу.
– Вы повышали на них голос?
–Ну, как без этого. Бывало. Но потом, конечно, идешь мириться, обнимаешь…
– А на подчиненных кричите?
– Не кричу. Могу сказать в повышенной тональности о том, что работа, которая была поручена, сделана плохо, но кричать – это слабость. И, главное, толку-то? Любой подчиненный – это же продолжение тебя как начальника. Если он не справился – значит, ты поставил не того человека, не разобрался в нем. Кричи на себя, себя бичуй.
– Было ли вам за что-то стыдно?
– Не стыдно, а, скорее, обидно. На каком-то этапе жизни я не удержал человека, с которым многое прошел вместе. Вообще, считаю, что не бывает случайных людей в твоей жизни. Если Всевышний свел вас –значит, так было предписано. И если ты с человеком ел из одного котелка, был и в праздничных, и в очень тяжелых ситуациях, то это надо беречь.
– Вы с ним не общаетесь?
– Да, после того, как разошлись, считаю: все, забудь, иди дальше. Но осталась какая-то недосказанность. Не достучался…
– В одном из интервью вы обмолвились, что лет 15 знаете Алексея Мордашова, владельца «Северстали» и «Воркутаугля». Вы обсуждали с ним ситуацию в угольной отрасли республики?
– Москва – город маленький, так или иначе в нашем агентстве много людей пересекалось. Когда я приехал в Коми, то сразу позвонил ему. Это очень упрощает, когда у тебя есть личные контакты и связи.
– Дела-то у нас в отрасли не очень.
– У нас должно быть все хорошо. Надо открывать другие направления.
– А деньги где брать?
– Государство у нас не бедное. Надо уметь доказать значимость и важность, ну и, конечно же, инвестиционные проекты.

Обыкновенное чудо

– Вы охотитесь на большого зверя?
–Волк, кабан, лось, олень…
– А на медведя?
–На медведя я ходил, но он для меня стал мистическим животным. Однажды я был в засидке: осень, солнышко уже садилось, и из ельника вышла медведица. Встала на задние лапы и, как мама, которая что-то потеряла, стала оглядываться. Раз –из ельника выкатывается медвежонок. Я смотрю в прицел, наблюдаю. Она берет его за шкирку и шлепает лапой по заднице. Он пищит, вырывается, как ребенок, потом отбегает и ждет. А медведица (это вообще нечто!) прикладывает лапу ко лбу и смотрит вдаль, совсем как человек, когда прикрывает глаза от солнца и зовет кого-то. После этого на поляну выкатывается второй медвежонок, и процедура повторяется. Медвежата радостные, кувыркаясь, укатываются с поляны, а мать идет за ними на двух лапах… Я, когда все это увидел, сказал: нельзя убивать медведей, это заколдованные люди. Кстати, медведи всеядные, как и человек: от ягод до рыбы и мяса. И я видел освежеванного медведя. Если не смотреть на голову, то все пропорции – как у человека. Те же руки-ноги…
– В коми мифологии Ош (медведь) – это человек-оборотень.
– Я был так доволен, что не вышел на меня медведь и не пришлось никого убивать. Хотя вот мы ездили на подтопление в Усть-Кулом, и глава района Сергей Рубан рассказал, что прошлой весной много голодных медведей выходило из леса. Собак задирали, скот. Если такая ситуация, то, конечно, я поехал бы и отстреливал, потому что это уже прямая угроза.
– А может, Владимир Викторович, вы просто, извините, много выпили перед засадой, и все это вам померещилось?
– Нет, я в жизни не выпил ни грамма спиртного вообще.
– Как так? В это трудно поверить.
– Есть какое-то внутреннее табу… Хотя нет, на самом деле я не прав. Был один раз, я об этом никому не рассказывал еще. В студенчестве у нас случилась беда, на старой демидовской запруде погибли ребята-однокурсники. Их лодки перевернулись, и никто, кроме одной девочки, не выплыл. Это было между 2 и 8 мая, а на Урале, как и в Коми, весна поздняя, только снег сошел, температура воды 2-4 градуса. Привезли водолазный костюм с таким, знаете, круглым свинцовым шлемом и кислородным шлангом. Нужно было доставать ребят. Старшекурсники спускались несколько раз, но безрезультатно. Внутри мешанина, ничего не видно и холодно! Они видят, что я рослый, предлагают: «Может, спустишься? Как найдешь кого или замерзнешь – дергай за веревку, и мы тебя поднимем». Я спустился. Хожу по дну, пинаю воду в темноте. И даже не понял, что прошел час. Окоченел настолько, что они меня сами выволокли. И тут же подают мне стакан. Я выпил и отключился. Не знал, что там спирт был. У меня, видимо, низкий алкогольный порог.
– Как у всех финно-угров.
– Отключился настолько, что меня реально откачивали. Больше никогда не пей, говорят. С тех пор не переношу даже запаха. Хотя вино, например, могу понюхать и определить: хорошее или нет.
– А ребят-то нашли?
– Да, приехали профессиональные водолазы с фонарями и достали. Оказалось, что пол у плотины из лиственницы оторвался и ребят туда, под настил, затянуло.

Скажи мне, кто твой друг

– А теперь парочка блиц-вопросов. Собаки или кошки?
– И собаки, и кошки. Я кинолог, в детстве еще закончил школу ДОСААФ по служебному собаководству. Сам дрессировал, оценивал, судил ринги восточно-европейских овчарок. Собака для меня друг. Я могу с любой познакомиться, какая бы она ни была агрессивная. А кошка просто должна быть ласковой.
– У вас есть собаки?
– И не одна. Во-первых, алабаиха Мира, абсолютно черная восточно-европейская овчарка Августа. И еще монгольский банхар (волкодав) Бренни. Это абсолютно уникальная, реликтовая порода. Когда-то ее предки ушли из-под ледника и смогли спастись, перемешавшись с теми, кто выжил. То есть у нее есть даже ген льва. В Монголии до сих пор за кражу такой собаки – уголовное преследование, это национальная ценность.
– И где вы ее нашли?
– Я поехал охотиться на волков в Калмыкию и добыл там волчицу, вокруг которой местные в буквальном смысле плясали. Она в год резала у них по 20 овец. Я ее взял один на один, был такой серьезный поединок. «Вот тебе отара овец, ты обязан их взять, потому что эта волчица нас просто достала», – сказали мне. А куда мне 20 овец, у нас и так полный двор. У меня жена действительно разводит овец, коров и гусей. У нее целая ферма: выращивает экологически чистые продукты.
– Значит, в Коми она вряд ли приедет?
– Почему же, она уже здесь. Слава богу, есть кому присмотреть за хозяйством. Жена, как нитка, должна следовать за иголкой. Так вот, калмыки шушукались меж собой, потом говорят: «Мы подарим тебе щенка банхара». Я открываю интернет, читаю и влюбляюсь в эту породу. У них было три полуторамесячных щенка. Один стал лаять на меня, другой забился в угол и рычал, а третий – бежит навстречу сломя голову и ластится. Тут уж без вариантов…
– Крым или Коми?
– В Крыму есть санаторий, который принадлежит Коми. Это место, куда летом должны уезжать на отдых жители Коми, особенно дети. И поэтому говорю: «И Крым, и Коми».

Беседовала Лиля ВОВК.

Мне нравится
В Телеграмм
В Одноклассники