Сегодня, когда в большинстве коми сел и деревень нет работы, сотни парней, мужчин, женщин уезжают из дома на вахту: на нефтепромыслы, заготовку леса и т.д.
Это дает возможность выживать многим сельчанам. С другой стороны, вахта разрушает сельский мир — распадаются семьи, ведь супруги вынуждены месяцами жить вдалеке друг от друга, дети растут фактически без отца или матери.
А в перерывах между вахтами мужики пьют по-черному, гибнут на стройках из-за плохой организации труда и быта, сгорают в балках, становятся жертвами преступников…
Пешедралом до Урала
Вахта — не сегодняшнее «изобретение». В Коми она известна с 17-го века. Большинство зырянских мужчин, нуждавшихся в деньгах для уплаты податей, вынуждены были ходить на рубку дров, наниматься углежогами на горные заводы Урала. В Пермском крае таких людей прозвали зимогорами. Позднее этим же словом стали называть всех босяков и бродяг.
На Урал зыряне-зимогоры отправлялись пешком. Путь туда и обратно был труден и опасен. Одних в пути грабили и убивали. Другие попадали в лапы диких зверей. Третьи замерзали в дороге.
По подсчетам моего деда Андрея Панюкова, из одной только деревни Макар-Керос на лесных дорогах сгинули около сотни мужчин и женщин, ушедших на заработки в 19-м веке.
Интересно, что в те времена попасть на вахту могли и солдаты, находившиеся на службе в царской армии.
Летом 1870 года солдат Василий Каракчиев по болезни не мог нести службу в пехотном полку и был отпущен командиром во временный отпуск для поправки здоровья.
В августе солдат прибыл домой в деревню Гришинскую Подъельской волости. По прибытии представился в волостном управлении, где ему тут же сообщили — его хозяйство третий год не уплачивает денежную подать. Если хозяин не заплатит, то каракчиевский двор опишут, домашнюю утварь и скот продадут на торгах.
Значит, нам туда дорога
Выбирать способ заработка солдату не приходилось, у него была одна дорога — на Урал.
Василий нанялся на рубку дров на Пожновский завод Пермской губернии. Выданный ему аванс — семь рублей — был сразу же изъят для погашения задолженности.
Осень в тот год выдалась ясной и сухой, что помогло помоздинским зимогорам, в числе которых был и Василий, быстро закончить рубку дров.
Получив на заводе расчет (5 рублей) Каракчиев вместе с Ильей Моториным из Подъельска, Афимьей Киршиной и Парасковьей Ивановой из деревни Якушевское отправились домой.
От пермской деревни Слобода до первой зырянской деревни Канава — 90 верст. Уже наступила зима, а на пути «вахтовиков» не было ни одной избушки.
Таков солдата был конец
На третий день тяжелого пути зимогоров настиг жесточайший мороз. Солдат еле передвигал ноги и мысленно проклинал себя за скупость: на заработанные деньги он мог купить шерстяную рубаху и валенки…
Мужики не могли даже зажечь костер — их путь пролегал по безлесой равнине. Росшие когда-то на этом месте чахлые болотные елки давно выжгли дроворубы с Вычегды. Лишь к концу дня «вахтовики» добрались до леса. Илья Моторин попытался развести костер, но в 50-градусный мороз не смог этого сделать.
— Надо идти, — стал тормошить окоченевшего солдата Илья Моторин. — До Канавы рукой подать — всего три версты.
Каракчиев хотел встать, но свалился на бок и заплакал…
Когда сын сотского Григорий Кипрушев, которого позвал на помощь добравшийся до Канавы Илья Моторин, поднимал зимогора на сани, тот еще дышал и шепотом яростно матерился. Окоченевшего Василия на санях доставили в крайний дом деревни Канава. Мужики занесли солдата в тепло. Но убедившись, что он уже не дышит, вынесли труп в холодный амбар до прибытия станового Шаламова. После осмотра трупа Шаламов составил акт — похоронить Василия Каракчиева на Усть-Немском кладбище после отпевания в Спасской церкви.
Через месяц в Подъельское волостное управление поступил пакет из Усть-Кулома с документами о смерти Василия Каракчиева. В бумаги была вложена и пятирублевая ассигнация, которую вручили солдатке Дарье Каракчиевой.
Александр ПАНЮКОВ, историк.
