На прошлой неделе исполнилось ровно 30 лет важному для страны событию. Правда, официозные СМИ предпочли «не заметить» эту круглую дату. А ведь 6 ноября 1991 года Борис Ельцин подписал поистине эпохальный документ – Указ о прекращении в России деятельности КПСС.
Июнь 1991 года. Юрий Спиридонов и Борис Ельцин гуляют по главной площади столицы Коми. (Фото группы ВК Дорогие товарищи.)
«Исторический тупик»
Сегодня многие из тех, кто посещает республиканский консультативно-диагностический центр в Сыктывкаре, даже не догадываются, что изначально здание было предназначено для выполнения совершенно иных задач, далеких от медицины. В нем должен был располагаться Куратовский районный комитет КПСС. Но не срослось – началась горбачевская перестройка…
А осенью 91-го Борис Ельцин со своими соратниками и вовсе запретили компартию, возложив на нее «ответственность за исторический тупик, в который загнаны народы Советского Союза».
В том же ноябрьском Указе объявлялось о национализации имущества КПСС и Коммунистической партии РСФСР. Основная часть зданий КПСС в Коми отошла административным структурам, которые располагаются здесь и по сей день.
Тогда, три десятилетия назад, страна жила в ожидании перемен, которые начались еще в конце 80-х и, конечно, не обошли стороной и Республику Коми.
«Разморозили» республику
В марте 1987 года неожиданно заявил о своем уходе первый секретарь Коми обкома партии Иван Морозов. С именем этого человека связаны все значимые события в послевоенной истории Коми: ударные комсомольские стройки, появление на карте страны новых северных городов, запуск нефтегазовых месторождений, Сыктывкарского ЛПК… Однако в Кремле Морозову дали понять: пора на пенсию. Мол, староват ты уже, не годишься для перестройки.
А спустя месяц, на апрельском пленуме товарищи по партии устроили Морозову публичную порку, обвинив его в недемократических методах работы. Один из участников пленума так прямо и заявил: пора «разморозить» республику. Это предательство окончательно подкосило Ивана Павловича. Через три дня после пленума он скончался. А ведь ему было всего 62 года.
Уход Ивана Морозова фактически стал началом развала всей партийной системы в Коми.
Чуйка не подвела
Дальше события развивались стремительно. Главным для руководящего состава стало умение правильно уловить посылы из высоких московских кабинетов. Одно громкое выступление с высокой трибуны могло стать триггером карьерного роста. Как это случилось с первым секретарем Коми обкома КПСС Владимиром Мельниковым, который в 1988 году на Всесоюзной партийной конференции высказал критические замечания в адрес ряда членов политбюро. Михаилу Горбачеву это понравилось, и вскоре он предложил Мельникову возглавить Министерство лесной промышленности СССР.
Часть верхушки партактива в Коми вовремя сориентировалась и еще за год до запрета КПСС перешла на руководящие должности в Верховный Совет Коми АССР. Среди них был и бывший первый секретарь Коми обкома КПСС Юрий Спиридонов, технично переместившийся в кресло председателя высшего законодательного органа республики. Это, пожалуй, был один из ключевых моментов в биографии первого главы Коми, поскольку он в ходе голосования лишь с небольшим перевесом (в пять-шесть голосов) одержал победу над экс-председателем президиума Верховного Совета Коми АССР Юрием Семуковым, которого в то время активно поддерживала коми интеллигенция.
Из партийного окружения Юрия Спиридонова самым дальновидным, пожалуй, оказался бывший заведующий комитетом по промышленности Коми обкома КПСС Валентин Леонидов. Он вовремя перешел на работу в «нефтянку» и затем принял деятельное участие в приватизации нефтедобывающих предприятий региона (после ее завершения, как настоящий патриот, г-н Леонидов отбыл на постоянное место жительства в Австрию). Вовремя сменил партийное поприще и экс-заведующий государственно-правовым отделом обкома партии Юрий Гаврюсов. Впоследствии он долгие годы возглавлял Конституционный суд Коми.
Партийная катастрофа
На волне перестройки на смену старой гвардии в обком пришли активисты с периферии во главе с экс-председателем Комитета народного контроля Коми АССР Алексеем Батмановым. Но они не имели опыта аппаратной работы, что еще больше усугубило разброд и шатания. Из нового и, как потом оказалось, последнего партийного призыва наибольшую известность получил, пожалуй, лишь секретарь обкома Александр Буров. После разгона партии он стал банкиром, а затем (при губернаторе Вячеславе Гайзере) работал в правительстве Коми.
Тяжелее всего приходилось низовому составу партийного аппарата, которому надо было поддерживать хоть какую-то партийную дисциплину. Однако массовый выход из рядов КПСС только усиливался. Иного сложно было ожидать, поскольку в стране была карточная система на продукты питания и товары первой необходимости. Полки магазинов были пусты, и народ требовал перемен.
Глоток свободы
Масла в огонь подливали и средства массовой информации Коми. По сегодняшним меркам даже трудно представить, чтобы государственные СМИ критиковали власть. На республиканском телевидении в перестроечные годы был Молодежный канал, чуть ли не каждый выпуск которого обсуждался в обкоме партии. Удивительно, но партия как-то неожиданно потеряла контроль над СМИ. Хотя чему удивляться, если в Москве главный коммунист страны Михаил Горбачев сложил с себя полномочия генсека и рекомендовал Центральному Комитету КПСС самораспуститься.
Приезжавший в июне 1991 года в Сыктывкар Борис Ельцин прошелся по тогда еще Юбилейной площади, но в сторону обкома партии даже не посмотрел. Власть от коммунистов утекала как песок между пальцев.
Во время перестройки смело несли «правду в народ» молодые телевизионщики Анатолий Родов (со временем стал матерым чиновником, верой и правдой служившим всем правителям Коми – от Юрия Спиридонова до Сергея Гапликова), Надежда Боброва (стала депутатом Коми парламента, а затем министром культуры и национальной политики) и Сергей Сорокин (он единственный из той творческой команды, кто не ходил во власть и остался настоящим журналистом).
Не отставали от телевизионщиков и печатные СМИ. Доходило до того, что столичная газета «Вечерний Сыктывкар» публиковала таблицы с распределением квартир в новостройках. Весь город знал, сколько та или иная организация получила жилья в конкретном доме.
То, что через несколько лет жилье за редким исключением будет доступно только за деньги, многие даже представить не могли. Зато появилось коммерческое спиртное, и была узаконена предпринимательская деятельность, ранее называвшаяся спекуляцией.
Скромные бонзы
Атака на коммунистов шла под лозунгом борьбы с привилегиями. Хотя на самом деле в советское время партийные бонзы жили весьма скромно. Зарплата сотрудников аппарата Коми обкома партии была сопоставима со среднереспубликанской и сильно уступала доходам тех же строителей, шахтеров, нефтяников и даже оленеводов.
Но были у партийной элиты и свои бонусы. Главные из них – возможность быстро получить квартиру, место в детском садике, записаться в очередь на покупку автомобиля.
На втором этаже здания обкома партии располагался книжный киоск, где иногда можно было прикупить дефицитные книги, в подвале была парикмахерская, там же буфет без кулинарных изысков, зато вполне с демократичными ценами. Начальство на уровне заведующих отделами и выше столовалось на третьем этаже. Оно же имело возможность время от времени приобретать продуктовые наборы с деликатесами: баночка красной икры, колбаса, кофе, конфеты и другие дефицитные товары.
Кстати, в обкоме партии не принято было чаевничать по кабинетам. Зато к курильщикам в обкоме относились лояльно. В вестибюле второго этажа отводилось специальное место для курения. Впрочем, многие дымили и в своих кабинетах.
Когда в «нулевые» годы в Сыктывкар приезжал Владимир Путин, начальник его охраны посетовал на то, что резиденция главы Коми пропитана табачным дымом. Ну а что тут удивительного – здание с богатой историей.
Поменяли шило на мыло?
Тему 30-летия запрета КПСС нынешние российские власти проигнорировали. Действительно, а зачем вспоминать прошлое, на фоне которого достижения современной России выглядят весьма блекло? За последние три десятилетия в стране последовательно было уничтожено более 80 тысяч заводов и фабрик. Растет безработица, падает уровень жизни, пенсии обесцениваются, углубляется пропасть между богатыми и бедными.
В 90-е годы демократы были готовы принести социальные завоевания советского народа на некий абстрактный «алтарь свободы». Итоги мы знаем: сегодня в стране нет ни того, ни другого – ни социальных благ, ни искомой свободы. Просто одну правящую партию сменила другая. Но эта «другая» не может обеспечить людям достойной жизни и не имеет какой-либо внятной идеологии.
Как оказалось, 30 лет назад Борис Ельцин своим указом вовсе не делал шаг к демократии, а просто убирал своих политических конкурентов. И тема «исторического тупика» для России остается по-прежнему актуальной.
Сергей МОРОХИН.
