В минувший вторник, 31 мая, в республиканской больнице скончалась Надежда Науменко, пенсионерка из Жешарта, совершившая акт самосожжения на глазах у многочисленных свидетелей.
Как мы уже сообщали, трагедия произошла 20 мая в центре Жешарта, перед зданием поселковой администрации. Облившись спиртом, 68-летняя женщина зажгла спичку и мгновенно вспыхнула. Ее пытались спасти, но пенсионерка получила страшные ожоги — 80 процентов тела.
Подобного в истории республики еще не происходило. В Коми все предыдущие попытки публично сжечь себя заканчивались далеко не так трагично…
Надежда Ефимовна —
ветеран труда. До пенсии работала на Жешартском фанерном комбинате контролером. В общем, обычная рабочая биография…
А вот семейная жизнь не сложилась. Своих детей у нее не было. Приемная дочь давно уехала из республики. С мужем у Надежды Ефимовны отношения разладились. Правда, в последнее время, после того, как его парализовало, экс-супруги сблизились —
пенсионерка стала ухаживать за бывшим мужем.
Что же толкнуло жительницу Жешарта на столь ужасный шаг?
Здание администрации поселка жешарт.
Положа руку на сердце
Тайну своей гибели женщина навсегда унесла с собой в могилу. Но корреспонденту «Трибуны» удалось переговорить о возможных мотивах ее ухода с односельчанами и родственниками.
— Положа руку на сердце, Надежда Науменко была конфликтной женщиной, — поведали нам в поселковой администрации. — Похоже, она жила с ощущением, что ей все должны. Это ее чувство в какой-то степени поддерживали и окружающие — с ней буквально нянчились на протяжении многих лет, реагируя на все ее жалобы, в том числе и на не совсем обоснованные. Конечно, то, что случилось, очень страшно. Мы все переживаем и сейчас. Ведь все произошло на наших глазах буквально в считанные секунды. Мы, работники администрации, первыми начали тушить живой факел…
— Надежда Ефимовна приходила в администрацию с какими-то требованиями?
— Она пришла то ли жаловаться, то ли просить за внука Максима, которого воспитывала. Наверное, это у нее не слишком получалось. Парень выпивает, буянит, бабушку гонял не раз. А что мы тут можем сделать? Помогли ему с трудоустройством. Он у нас числится подсобным работником. Но Надежду Ефимовну это не устраивало — она хотела для внука лучшей работы.
Тяжелый характер
Корреспондент «Трибуны» связалась по телефону и с дочерью Надежды Науменко Оксаной Клочковой, которая уже много лет проживает в городе Узловая Тульской области. У Оксаны Юрьевны там семья, дочери 18 лет, младшему сыну — 13.
— Я не знаю, почему мама так сделала, скорее всего, на фоне психического расстройства. У нее был очень тяжелый характер. В последнее время с ней вообще невозможно было разговаривать, — рассказывает Оксана Клочкова. — Последний раз я маме звонила 15 мая, поздравила с днем рождения. Но разговор у нас не получился. Она всегда упрекала в чем-то окружающих и родных…
«Мать лишила меня ребенка»
Оксана Юрьевна не стала скрывать, что отношения с мамой испортились после того, как родился Максим. Это было 22 года назад. По ее словам, мать сначала заставила дочь выйти замуж за местного парня, узнав, что отношения между молодыми людьми зашли далеко. А потом, когда на свет появился Максим, сама же и разрушила молодую семью. При этом забрала внука к себе на воспитание.
— Она меня лишила родительских прав, заявив, что якобы я не смогу воспитать сына. Хотя мы с мужем оба работали, он в милиции, а я уборщицей на заводе. Тем не менее, к нам пришли сотрудники органов опеки и унесли ребенка. Одна из главных причин изъятия — то, что в доме вместе с ребенком живет… собака. А я люблю животных, и у меня тогда была породистая немецкая овчарка. В общем, все было похоже на бред больного человека… В принципе, ребенка изъяли из семьи по настоянию бабушки, а нас с мужем опозорили на весь поселок, — продолжает Оксана Юрьевна.
Справиться с этой психологической и семейной проблемой Оксане помогла школьная учительница, которая успокаивала молодую женщину и посоветовала ей обратиться к психологу.
Специалист объяснила, что мать, у которой не было собственных детей (Оксана — приемная дочь), внутренне стремится иметь ребенка. И Максим, которого бабушка изъяла из родной семьи, стал по сути ее ребенком.
Надеялась, что вернется?
— Уехав из Коми, вы интересовались судьбой сына? — спрашиваю Оксану.
— Конечно. Мы созванивались, я приезжала. Последний раз была у родителей в октябре прошлого года. У мальчика были проблемы с трудоустройством. Из-за этого мать и воевала с чиновниками. Но дело в том, что мама сама очень многое сделала для того, чтобы Максима признали инвалидом. Ему дали третью рабочую группу инвалидности. А с такой группой не на каждую работу берут.
— Может, в поведении вашей мамы в последнее время было что-то необычное?
— С отцом случился инсульт, и я знаю, что маме было очень тяжело, — продолжает Оксана. — Предсмертной записки она не оставила. Я все же думаю, что она хотела не погибнуть, а лишь напугать окружающих. На эту мысль меня наводит такой факт: она была очень чистоплотной, а в тот день дома оставила на столе грязную посуду, постель не заправила. Возможно, думала, что вернется и все доделает…
— Что будет дальше с отцом, с Максимом?
— Маму мы похоронили все вместе. Я пробуду здесь до сорока дней. Потом думаю забрать отца к себе. Но и сына не хочу бросать. Если он сам захочет поменять жизнь, помогу.
Екатерина МАКАРОВА.
