В минувший понедельник корреспондент «Трибуны» вместе с представителями Народного фронта побывала в Корткеросском лесничестве.
Корткеросский лесничий Михаил Ковалев показывает деловую древесину,
которая никогда не послужит делу.
Главный лесничий ГУ «Корткеросское лесничество» Михаил Ковалев показал «фронтовикам», какое богатство гниет сегодня под линиями электропередачи. Вырубка под ЛЭП в 17 километрах от Корткероса (в сторону Мордино) оказалась завалена порубочными остатками и брошенной деловой древесиной.
— Эта древесина лежит здесь с 2012 года. К сожалению, она уже никому не нужна, — пояснил Михаил Борисович.
— Срубили и забыли?
— Да просто бросили!
Предприятий, которые рубят лес для прокладки трасс, в республике много: нефтяники, газовики, сейсмологи, дорожники. Все они, как и энергетики в Корткеросском районе, поступают одинаково: срубленные деревья складывают вдоль ЛЭП, газопровода, сейсмопрофиля. А потом… оставляют гнить.
Но это не просто гниль. Это федеральная собственность. И никто из местных жителей не смеет на нее «покуситься»!
Эти срубленные под просеку деревья не принесут пользы ни казне, ни людям.
Трогать не моги!
До принятия нынешнего Лесного кодекса проблема решалась легко: кто проводил производственные рубки, тот и реализовывал древесину.
Промышленники продавали лес местному населению на строительство или на дрова, причем могли передать и безвозмездно. Делать это заставлял тот же закон: не уберешь срубленные деревья из тайги, придется платить штраф.
По новому Кодексу (действует с 2007 года) собственник лесного фонда — государство. Предприятия не вправе распоряжаться лесом даже в своих промышленных зонах.
Лесники Коми поднимали этот вопрос многократно, в том числе и на федеральном уровне. Но воз с гниющими хлыстами и ныне там.
«Кто мы такие?»
По словам Михаила Ковалева, на территории Корткеросского лесничества сегодня гниют более 600 кубометров древесины. В целом по республике цифра и вовсе астрономическая — 300 тысяч кубов.
— Почему же вы никого не привлекаете к ответственности за это головотяпство? — спрашиваю Михаила Ковалева.
— Кто мы такие, чтобы предъявить государству претензии? – парирует корткеросский лесничий.
— А может, подключить местное население? Чем лесу гнить, лучше его пустить на дрова. Хотя и делового леса тут немало…
— Возьми кто-то хоть чурку — это будет кража у государства! — говорит М. Ковалев.
Постучите по дереву. На аукционе
Как оказалось, механизм использования брошенного на трассе ЛЭП леса существует. Но он настолько сложный, что реализовать его почти невозможно.
Если кто-то из местных жителей захочет вывезти срубленные хлысты, он должен купить их… на аукционе.
Но сначала энергетики должны сообщить ближайшему лесничеству, сколько кубометров они вырубили. Затем лесники отправляют информацию в Комитет лесов республики. Комитет оценивает древесину и направляет сведения в территориальное управление Росимущества по РК. И только после этого Росимущество на своем сайте выставляет информацию о продаже древесины. Причем по цене, вдвое превышающей ту, что была заявлена региональным Комитетом лесов.
Однако от удвоения цены государство практически ничего не выигрывает. Скорее, наоборот. Ведь если нет желающих купить древесину, цену снижают на 25%. А потом — опять. И так до тех пор, пока не найдется покупатель.
Таким образом покупателя словно вынуждают дожидаться приемлемой цены. Но пока идут аукционы, пока регулируется цена, древесина лежит в лесу и, естественно, теряет свое качество, гниет, превращается в труху.
— Формально Росимущество следует закону, и в то же время древесину с производственных вырубок никто не покупает. А ведь изначально эту древесину можно было использовать и как высокосортный пиловочник, — продолжает Михаил Ковалев. — На дрова этот лес тоже никто не покупает — он дороже, чем обходится древесина с выделенных частникам делянок. Так, в 2012 году, после уценки, эта древесина стоила 70 рублей за куб, а кубометр дров можно было купить за 30-40 рублей…
Собака на сене
Гниющие деревья губят окружающую тайгу. В гнили молниеносно размножаются короеды, различные грибковые заболевания. Они заражают здоровые деревья. Кроме того, древесный хлам — источник лесных пожаров.
Выход из сложившейся ситуации, по мнению Ковалева, есть. В Лесной кодекс нужно внести поправки. А именно: древесину, остающуюся после промышленных рубок, которые не связаны с ведением лесного хозяйства, перевести из федеральной собственности в собственность тех, кто рубит — нефтяников, газовиков, энергетиков. Тогда они сразу после вырубки могли бы вывозить лес, а не бросать его в буртах по опушке леса.
Руководитель «Коми-энерго» Иван Медведев полностью согласен с главным лесничим Корткероса М. Ковалевым. По его словам, поднятая «фронтовиками» проблема стоит сегодня не только перед Коми, но и перед всей Россией.
— Сердце кровью обливается, когда заходим на так называемые линейные объекты, где работают энергетики, нефтяники, газовики, — сетует Иван Владимирович. — Лес, причем отличный пиловочник, который пригодился бы и малому, и среднему бизнесу, мы вынуждены складировать вдоль линии и оставлять. На трассах мы обычно работаем летом. В это время года срубленный лес поедается короедами. Кому нужна потом эта древесина?
Над этой проблемой в качестве депутата Госсовета Коми Иван Медведев бьется уже несколько лет.
В апреле нынешнего года 22 российских региона вышли с законодательной инициативой к федеральному руководству: сделайте что-нибудь!
Но молчит сурово «думский лес». Российская власть, как собака на сене, продолжает действовать по принципу «ни себе, ни людям».
Екатерина МАКАРОВА,
Корткеросский р-н.
