Статья «Муки Коми науки» («Трибуна» от 2 апреля с.г.), как и следовало ожидать, вызвала эмоциональную реакцию в Коми научном центре (КНЦ) Уральского отделения РАН.
Иной эта реакция, конечно, и быть не могла, учитывая, что главный герой публикации – бывший директор Физико-математического института (ФМИ) КНЦ Николай Громов – бросил в лицо руководству центра очень серьезные обвинения. Он считает, что методы управления, которые используют врио директора КНЦ Алексей Самарин и врио заместителя директора Владимир Володин, во-первых, неэффективны сами по себе. Во-вторых, направлены на выдавливание ведущих сотрудников ФМИ. В-третьих, имеют признаки круговой поруки, семейственности и кумовства.
«Трибуна» решила продолжить эту тему и взглянуть на нее с разных сторон. В результате проблема высветилась шире и глубже, нежели просто «Как поссорились Николай Алексеевич и Алексей Викторович».
Удивительное название
«Обидно, что в Институте теряется творческая атмосфера, желание думать о высоком, о теории вероятности и математической теории управления… Вместо этого – никому не нужные судебные дрязги и разбирательства» – такими горькими словами Николая Громова заканчиваются 2 апреля «Муки Коми науки». И теория вероятности допускает, что, наверное, так оно и есть. И это было бы крайне огорчительно… если бы дело касалось только и исключительно Физико-математического института КНЦ.
Если вам попадется когда-нибудь официальный бланк КНЦ, не поленитесь – прочитайте внимательно полное его название: Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Федеральный исследовательский центр «Коми научный центр Уральского отделения Российской академии наук» (ФГБУН ФИЦ КНЦ УрО РАН). Бог бы даже с этой впечатляющей аббревиатурой! Здесь соль всего – в двух парах: «федеральный» и «центр». С организационной точки зрения, то, что написано в кавычках, – не более чем дань традиции; пусть, мол, остается привычное глазу название.
В суровой новой реальности, наступившей после известной реформы РАН 2015-2016 годов, ее Уральское отделение, например, – не более чем совещательно-экспертное академическое собрание, которое осуществляет научно-методическое руководство институтами. Могущее вынести, допустим, суждение о научном качестве той или иной работы или того или иного ученого. Но не могущее ровно ничего приказать – либо расформировать, принять на работу либо уволить, и уж тем более – распорядиться финансово-материальными средствами. Сейчас все эти важнейшие административные действия сосредоточены в Министерстве образования и науки РФ, которое на местах представляют те самые федеральные исследовательские центры. Вот они –настоящие организационные, кадровые и финансовые распорядители.
Именно от ФИЦ зависит реальное состояние подчиненных ему научно-исследовательских институтов. Тут впору к слову «состояние» приписать приставку «благо» – и, учитывая сугубо административную роль ФИЦ, счесть это достаточным. Но выстроенная в результате реформы жесткая ФИЦ-система всей своей логикой приводит и к внутренней централизации, то есть – к сосредоточению, в соответствии с уставом, практически неограниченной власти у директора. Хотя сугубо научные вопросы решаются выборным органом – объединенным ученым советом.
В рамках президентских указов и национального проекта «Наука», перед ФИЦ поставлена задача вывести российские исследования на самые высокие уровни.
– Россия должна формировать международную научную повестку, – процитировал в разговоре с корреспондентом «Трибуны» слова Президента Алексей Самарин.
Негласно же, как отметили в разговоре с корреспондентом представители различных институтов КНЦ, реформа подразумевает банальную чистку: а) засидевшихся научных работников; б) конечно же, немалого имущества НИИ.
Второго мы касаться не будем, ибо для конфликтной почвы с лихвой хватает и первого.
С научного корабля на балл
Понятие «засидевшийся», разумеется, оскорбительно для всякого имеющего достоинство человека, будь он хоть дворником или истопником. Для человека науки – вдвойне. Потому что никакое научное исследование невозможно измерить квадратными метрами выметенной площади или гигакалориями сожженных кубометров, а стало быть – производительностью.
«А вот возможно!» – рубануло Минобрнауки России в 2018 году и объявило о новых критериях для выявления эффективности исследовательской работы. Главный из них (и для ФИЦ-системы по сути единственный) – публикационная активность в научных журналах. С 2019 года министерство доводит до каждого ФИЦ назначенный ему комплексный балл публикационной результативности (КБПР). Каждый научный сотрудник должен внести свой вклад в достижение этого балла. Минобрнауки рассчитывает показатель по особой формуле, и КНЦ впервые получил свой КБПР в 2020 году – 811.
Известен принцип наступившей новой информационной эры: если тебя нет в интернете – тебя просто нет. Систему КБПР можно назвать частным случаем такого принципа. Если тебя нет в научных журналах – тебя не существует в науке вообще. Даже если твой мозг продолжает непрерывно размышлять о научных проблемах и делать открытия.
Ведь любое открытие сначала нужно опубликовать, причем не абы где. В мире существуют специальные рейтинги научных журналов, от которых зависит количество начисляемых баллов. Увы, российские журналы находятся далеко не в топе этих рейтингов. Верхи занимают издания, одна публикация в которых приносит ее автору (или коллективу авторов) несколько целых баллов (международный максимум – 28); российские журналы дадут за публикацию что-то около 0,12 балла, и лишь немногие из них имеют балл, равный 1 (!).
При достижении заданного КБПР министерство устанавливает ФИЦ на следующий год планку +10 процентов от достигнутого. Если КБПР не достигнут, задание увеличивается на 20 %.
– Можно спорить о правильности такого подхода для всех отраслей науки, – соглашается Алексей Самарин. –Но, по крайней мере, на моем месте никакого спора быть не может, потому что мы призваны выполнять национальный проект «Наука» и майский 2018 года указ Президента. Последний, между прочим, подразумевает увеличение зарплаты научных сотрудников вдвое по сравнению со средней зарплатой по региону. Но в ответ требует от нас роста той самой публикационной результативности. А средняя зарплата в Коми, как известно, колеблется где-то в районе 50 тысяч рублей.
Всего в системе КНЦ трудятся около 1100 человек, из которых под категорию «научные сотрудники» подпадают около 620.
Мнительные числа
В Физико-математическом институте работают 23 человека, из которых 16 – научные сотрудники. В лаборатории математики и телекоммуникаций (ЛМиТ), из которой на должность директора ФМИ и был рекрутирован в свое время Николай Громов, трудятся 11 человек, среди которых – девять научных сотрудников.
«Давайте поставим точку для этой бури в стакане воды!» – посоветует читатель и будет неправ, потому что острота проблемы, выскочившей с таким шумом на публику, не зависит от величины предмета спора.
По данным руководства КНЦ, в 2020 году (первом, когда система КБПР реально заработала) до ФМИ был доведен план в 26 баллов. Институт по итогам года показал отличный результат – 47,83. Но распределились они неравномерно: на долю ЛМиТ пришлось 7,54 балла (при плане в 13), на совокупную долю двух физических лабораторий – 40,29.
«Приведенные… доводы выпукло характеризуют стиль бюрократического руководства наукой как Минобрнауки РФ, так и ее назначенцев, – заявил «Трибуне» Николай Громов. – Не владея содержательными вопросами научных исследований, чиновники, для своего удобства, выдумали один числовой показатель… Наши «новаторы» Самарин А.В. и Сивков В.Н. (директор ФМИ – Ред.) усовершенствовали показатель КБПР, распространив его персонально на сотрудников, а также на более короткие промежутки времени, как будто статьи у сотрудников выходят непрерывно и равномерно».
«В глазах Самарина А.В. и Сивкова В.Н. научный сотрудник и количество баллов – это одно и то же! – недоумевает он. – Существо, значение и важность полученных научных результатов для них не имеют никакого значения. Даешь баллы!»
«Глаза», как мы уже сказали, располагаются, конечно, повыше и подальше Сыктывкара. Но сама обида, высказываемая известным математиком, становится более понятна, если не ограничиться тяжбами между отдельными сотрудниками, о которых шла речь в публикации «Муки Коми науки». Новая система превращает ученых в роботов по добыче пресловутых баллов, большую часть которых приходится добывать за рубежом – а вы попробуйте туда сунуться!
– Однако же на примере наших физиков вы можете видеть: если все-таки принять новые правила игры, не нами, повторяю, установленные, и начать поиск площадок для публикаций, отечественных и особенно зарубежных грантов, то кое-чего, оказывается, можно добиться, – говорит Алексей Самарин. И добавляет:
– Но для этого следует не ограничиваться узким кругом своих соратников, с которыми ты давно работаешь, с которыми ты издаешь собственный журнал, в котором ты сам публикуешься и от которого в практическом смысле ничего не получаешь. Для этого следует вести непрерывную работу по выращиванию аспирантов, которые помогут тебе готовить качественные публикации для качественных журналов, искать гранты, реализовывать новые проекты и в конечном итоге – придут тебе и твоему делу на смену.
– Если же мы из года в год будем показывать слабые показатели, то так же из года в год начнет сокращаться финансирование центра, – считает Владимир Володин. – Это может привести вначале к потере нами 1-й категории – как учреждения-лидера, имеющего сегодня преференции по модернизации приборной базы, созданию новых лабораторий и выделению дополнительных ставок для молодых ученых, а в конце концов к потере самого КНЦ как научного учреждения.
Валерий ПИСКАРЕВСКИЙ.
